Из своего детства,- рассказывал дедушка, Сафронов Михаил Семенович, — я помню очень мало.

Родителей не знал. Их убило при бомбежке в 1941году, так объясняла женщина, у которой я жил. Она-то первая назвала меня – БЕДНЕНЬКИЙ.

Кормила, одевала и… умерла, когда похоронку о смерти сына получила.

-Слабая на сердце! — это мне дядя поведал, когда от тетеньки оттаскивал.

— Бедненький…- повторял он.

И  я живу у него. Он меня все жизни учит: «Надо выживать! Ухвати кусок и тяни!»

Его тоже не стало: с завода какие-то свертки таскал…

Пришли за мной дяденьки с тетей в форме.

«Бедненький…»,- погладили меня по головке.

Остригли, помыли, одели в чужое… Много нас таких там было. Интернат – одним словом. Встретили меня пацаны со словами:

— Еще один бедненький!

Я не понимал этого слова, но интуитивно чувствовал, что после этого слова плохого быть не может, то есть будут жалеть, давать что-нибудь вкусненькое и вообще, хорошо, что кто-то о тебе заботится!

Мальчишки научили просить, так как еды не хватало. Убежим, встанем возле магазина и ждем, когда кто-нибудь выйдет. Я просто стоял, ничего не говоря, я «друзья» прятались. Мне протягивали кусочки хлеба, самое дорогое в военное время, хлеб давали по талонам, и был он на вес золота!

Отдавали со словами:

— Бедненький…

Я не понимал, почему мне, а не другим дают!

Шло время. Жизнь становилась все сложнее. В интернат поступало все больше ребят, нас не могли прокормить, и мы все чаще стали выходить на промыслы.

Стою я как-то по привычке, а из дверей мужчина-инвалид. Остановился, посмотрел и протянул мне кусочек хлеба. А я на грудь его смотрю: медали, ордена…

— Держи, тебе нужнее…

Я понял, что он ко мне обращается, его протянутая рука не дрожала. А у меня в голове пронеслось: «бедненький!»

Я взял хлеб и спросил: «Куда вас проводить?»  Он улыбнулся и произнес:

— Человек! – и пошел по улице.

Что говорили «друзья», хлопая по плечу, не помню, но хлеб не отдал им!

Догнал солдата. Проводил и остался!

Помню наши разговоры:

— Судьба протащила по четырем фронтам, через Сталинградскую и Курскую битвы, через множество других боев, вылазок за «языком»… Она дала мне много прекрасных фронтовых товарищей, сводила не раз с людьми высокой души и беспримерного мужества, сводила и с другими «людьми», но о них не стоит вспоминать! Война, изувечив осколками и пулями плоть мою, не отняла у меня жизнь. Но зато она же сделала меня свидетелем гибели десятков моих боевых побратимов, заставила хоронить своих друзей,… если бы не они, не было бы и меня! Я многое понял…

Одно  хочу сказать тебе:

— Какая бы война ни была, какие бы ловушки не готовила нам судьба, мы должны оставаться ЛЮДЬМИ!