Рассказ основан на воспоминаниях моей прабабушки, Солодовниковой Нины Ивановны

Мама моя учителем была, и мы жили при школе. В этой же школе как раз был штаб немцев, где их начальство сидело. А с нами в комнате немцы жили, денщики. Им еду приносили, по делам каким посылали. И вечером, когда уже темно было, немцы с фонарями, с винтовками на плечах к нам в дом зашли, а братья мои на полу спали. Немцы на братьев  указывают и спрашивают:

– Партизан?

– Нет, нет, не партизаны, – отвечает моя мама.

А мама всё боялась за меня. Мало ли, чего им на ум взбредёт: изнасилуют, зарежут. Нет-нет, пройдёт, как будто по делам, а на самом деле за нами присматривает. Бывало посадит меня немец на колени и одно спрашивает:

– Где твой папа?

– Умер, – отвечаю я ему.

Пройдёт немного времени, опять спрашивает:

– Где твой папа? Партизан?

– Нет. Умер, – я ему.

Мне мама сказала, чтобы я написала в воздухе 37 и руки на груди скрестила. Так он поймёт, что не в войну мой папа умер, а за 4 года до неё.

Помню к братьями немец садится и спрашивает:

– Вы имьеете мьёд? (у вас есть мёд?)

А у нас сосед был без образования, но зато все умел. И какой-то сорт яблок вывел, сладкий-сладкий. Я всё хотела у него стащить, да не получилось. И вот были у соседа ульи. А мои братья говорят:

– Есть мёд, вон там, – и показывают на соседские ульи.

Ну и что ты хочешь? Пошли они за этим мёдом. Брали всё без спроса. Оторвали от улья одну жердь, засунули в улей, крышку сняли, а оттуда как пчёлы полетели… Ну, поели мёд.