Первые дни войны были тяжелыми для всей нашей страны, и особенно тяжелыми они были для Белоруссии. Немецкая армия наступала настолько быстро, что тамошние военкоматы не успели провести мобилизацию военнообязанных мужчин, проживающих в селах и деревнях. И, чтобы не работать на благо Германии, не призванные в армию жители многих белорусских деревень вынуждены были скрываться в лесах.

Так поступил и мой дед, Иван Михеевич Лабушев, со своим односельчанином. Они тоже ушли в лес, покинув свои дома  в деревне   Синичино Гомельской области. Жизнь в лесу ни для кого не была безоблачной, так как немцы часто устраивали облавы, прочесывая лес цепью и расстреливая  на месте найденных там безоружных людей.
В один из дней  войны началась охота уже конкретно  на моего деда  и его товарища. Услышав автоматные очереди, что грохотали где-то недалеко от них, они, будучи без оружия, закопались в мох и опавшую сухую листву.

К их несчастью они были обнаружены двумя немецкими солдатами. Один сразу же выстрелил в спутника деда и убил того наповал. Другой солдат заставил «русского Ивана» вылезти из своего укрытия  и нацелил свое оружие ему в голову.
От пережитой смерти товарища  и от бессилия перед лицом собственной смерти  ужас охватил главного героя рассказа   и заставил его…. громко и надрывно расхохотаться. В тот момент приготовившийся к стрельбе немецкий солдат отчего-то опустил свое оружие,  не пожелав стрелять  в непрерывно смеющегося безоружного человека.  Его же сослуживец был не прочь прикончить и второго русского,  но  не ставший стрелять немец воспротивился убийству безоружного человека  и отконвоировал пленника в лагерь для военнопленных, который находился в городе Речица.

Жизнь в лагере была похожа на ад. Пленных очень плохо кормили  и всячески над ними издевались. Ивана Михеевича заставили работать на кухне: он должен был выносить помои и подносить воду. Он видел, как готовили суп на кухне для содержащихся под стражей людей. Вместо мяса бросали в котел немытую, неочищенную лошадиную ногу с подковой вместе. Когда суп был готов, ногу вытаскивали и бросали на землю в толпу пленных. Те, будучи очень голодными, бросались на неё, устраивая свалку и драку. Фашисты смеялись  и били заключенных палками, а то и стреляли по ним из оружия.
Выполняя свою работу, Иван Михеевич нашел слабое место в ограде лагеря и, выждав удобный момент, совершил побег. Потом долго бродил по лесу и искал своих. В конечном итоге он попал к партизанам, а от них уже  –  и в действующие войска  1-го Белорусского фронта. Был ранен в ногу под Нарвой, но…  дошел до Берлина.

Волею судьбы ситуация аналогичная той, что имела место в белорусском полесье в самом начале войны, повторилась в жизни Ивана Михеевича в конце войны  в Берлине с той лишь разницей, что в роли спасителя одной отдельно взятой человеческой жизни уже выступал он сам.

Так, во время одного из боев за Берлин  рядовой Лабушев с автоматом наперевес столкнулся с немецким солдатом, что называется, лоб в лоб. Последний, сильно испугавшись, немедленно бросил свое оружие, поднял руки вверх  и… горько заплакал. Советский боец увидел, что тот еще совсем мальчишка в возрасте 15 или 17 лет. Стрелять в него он не стал, а повел его в пункт размещения военнопленных. Это не осталось не замеченным его командиром, который подбежал к ним  и приказал своему подчиненному  застрелить пленника немедленно, ссылаясь на негласный приказ вышестоящего командования: «пленных не брать»! Но  русский Ваня категорически отказался выполнить такой приказ. Более того, он пресек попытку старшего по званию самостоятельно застрелить юного врага, сдавшегося в плен…

Впоследствии он рассказывал, что  в тот момент в Берлине он вспомнил себя в подобной ситуации, когда в начале войны неизвестный немецкий солдат сохранил ему жизнь, не став в него напрасно стрелять   и не позволив это сделать своему напарнику….

Дед вернулся с войны без орденов, но с медалями. Среди его фактических наград была и благодарность от Верховного главнокомандующего  за отличные действия в Берлинской операции, подписанная  лично И. В. Сталиным. Вполне вероятно, что среди его возможных наград была также благодарность и от немецкой матери, чей несовершеннолетний сын вернулся домой живым  и невредимым после окончания великой бойни 20 столетия.